На первую страницу   


    Рождение ТПХВ
Первая выставка
Развитие ТПХВ
Идейный облик
Творчество
ТПХВ и общество



Устав ТПХВ
Вступить в ТПХВ
Выставки ТПХВ
Бытовая живопись
Украинское ТПХВ
Бытописатели
Пейзаж в ТПХВ
ТПХВ в 1900-е
Статьи о ТПХВ



Члены ТПХВ:

Архипов А.Е.
Бялыницкий В.
Васильев Ф.А.
Васнецов В.М.
Васнецов А.М.
Ге Николай Н.
Дубовской Н.
Иванов С.В.
Жуковский С.
Каменев Л.Л.
Касаткин Н.А.
Киселев А.А.
Корзухин А.И.
Крамской И.Н.
Куинджи А.И.
Левитан И.И.
Маковский В.Е.
Маковский К.Е.
Максимов В.М.
Малютин С.В.
Мясоедов Г.Г.
Неврев Н.В.
Нестеров М.В.
Остроухов И.
Перов В.Г.
Петровичев П.
Поленов В.Д.
Похитонов И.П.
Прянишников И.
Репин И.Е.
Рябушкин А.
Савицкий К.А.
Саврасов А.К.
Серов В.А.
Степанов А.С.
Суриков В.И.
Туржанский Л.
Шишкин И.И.
Якоби В.И.
Ярошенко Н.

Хочешь увидеть свое имя в этом списке? Легко!


       
  
   

Страница 1
Страница 2
Страница 3
Страница 4
Страница 5
Страница 6
Страница 7
Страница 8
Страница 9
Страница 10
Страница 11
Страница 12
Страница 13
Страница 14
Страница 15
Страница 16
Страница 17
Страница 18
Страница 19
Страница 20

   
 
  
   

Картины Федора
Васильева



После дождя.
Проселок,
1867-1869


Волжские лагуны,
1870


Деревня,
1869

   
Фаина Мальцева. Федор Александрович Васильев

Свойственная его романтической натуре утопичность мечтаний нисколько не препятствует принятому им рабочему методу, целиком связанному с предметностью изображения и принципами передового искусства. Во всем этом давала себя чувствовать природная сложность его натуры, заметно усугублявшаяся болезнью. Его уверенность в правоте своих мыслей не знает предела. Она не остается только предметом его раздумий, но сложными путями проникает и в строй создаваемых образов, окрашивая собой всю напряженную творческую жизнь, подчиненную единой цели. Вынужденная оторванность его от участия в живом процессе развития искусства восполнялась при этом свойственной личности Васильева чуткостью к дыханию времени. Как ни пленительны были его впечатления от разнообразных видов горного пейзажа, открывавшегося перед ним издали, для непосредственного контакта с природой горного Крыма необходимо было, видимо, и приближенное знакомство с ее особым строем, что заставляло его, очевидно, не раз и в разное время года предпринимать поездки в горы. Нужны были и собственная исхоженность по горным тропам и дорогам, и ощущение воочию увиденных каменистых склонов с одиноко растущими соснами. Нужно было впечатление и от лепившихся у склонов гор водяных мельниц и татарских деревень с их особым укладом жизни, совершенно чуждым суете, так удручавшей художника в его ялтинском окружении - словом, нужно было то высокое чувство особенности этого горного мира, которое естественно сливалось бы с торжественной простотой неприступных вершин, подвластных только стихийной жизни облаков и туманов. Реальным ощущением их близости и оказались проникнуты запечатленные во множестве рисунков различные увиденные Васильевым мотивы и взволновавшие его впечатления.
Им создается ряд небольших пейзажей с изображением гор, то скрытых плотной завесой дождевых туч, то занесенных по склонам снегом, то как бы наполненных печалью наступающего вечера, погасившего красоту света и дневных красок. Лишенные внешней эффектности и красивости, все эти произведения сохраняют в своих образах что-то влекущее к себе, необычное и торжественное, что-то как будто неразгаданное и скрывающееся за этой опустившейся на горы завесой дождя и снега. Не случайно почти в каждую из этих небольших работ Васильев вводит мотив дороги, подчеркивающей и трудности пути к горным вершинам и влекущей к ним художника. Свойственно произведениям той поры и возвышенное представление об особом бытии горного мира.
Сохраняя свое самостоятельное значение, вся эта группа небольших горных пейзажей с различной степенью их завершенности и, возможно, в различных условиях исполнявшихся художником, могла участвовать в вызревании образа большой картины «В Крымских горах», долго остававшейся лишь прописанной в подмалевке. Ничем не похожие на этюды к этой картине, они по своему живописному строю и по своей пейзажной концепции были созвучны ей.
Решившись выступить с этой крымской картиной на конкурсе ранней весной 1873 года, Васильев, однако, только 1 января смог вплотную приступить к заключительному этапу работы, несомненно, осложненному временной отдаленностью от закрепленного в подмалевке первоначального замысла. Все увиденное и пережитое художником во время поездок в горы требовало большей масштабности, обобщения и углубленности, рассчитанной в картине на длительное всматривание и размышления. Дошедшие до нас различного рода рисунки с изображением горных вершин с растущими обветренными соснами или с едущей по горной дороге повозкой и небольшие горные пейзажи оказались, вероятно, в процессе работы очень ценным для Васильева натурным материалом, позволившим ему придать большую конкретность и убедительность каждой вошедшей в картину схожей с натурой частности.
Как бы постепенно раскрывает Васильев в картине своеобразный облик горного пейзажа, представляющий собой какой-то особый, приподнятый над повседневностью мир. Он кажется далеким от человека и привычного представления о цветущей природе юга, и вместе с тем зрителя с самого начала встречает знакомая ему картина жизни: по дороге медленно движется запряженная волами крытая повозка с шагающим подле стариком-возницей. Выделенная светом и цветными одеждами путников, она задерживает на себе внимание зрителя, давая повод по-своему ее осмыслить. В общей композиционной структуре пейзажа с характерным для нее восхождением вверх эта жанровая группа вместе с дорогой играет роль своеобразного подиума.
Уже иной строй чувств по сравнению с дорогой вызывает вся тонально обобщенная живопись предгорья с одиноко поднявшимися обветренными соснами, плоские кроны которых касаются края облаков. Занимая почти центральное положение в композиции картины, они своим рисунком подчеркивают принятую художником вертикальность ее построения. Но роль их в картине не исчерпывается этим. Она содержит в себе и более сложный подтекст, помогающий художнику увлечь взгляд зрителя в таинственный, скрытый облаками мир и постараться его понять и принять. Кажется, что и в самом облике сосен Васильев раскрыл что-то такое, что одновременно принадлежит двум разным мирам - пластически переданной рельефности предгорья и торжественному, романтически раскрытому миру горных вершин, облаков и туманов. Причем с этим последним сосны роднит полное отсутствие внешней эффектной романтичности. Все здесь подготавливает к особому живописному строю дальних планов, открывающихся за соснами, направляющими своим темным рисунком восхождение взгляда вверх.
И, действительно, в вышине перед глазами зрителя развертывается величественная картина жизни стихийных сил природы, уже связанных не только с горами, но с облаками и небом. Ясно ощущается огромное включенное в картину пространство, переданное движением облаков сверху вниз. Глаз постепенно начинает различать самую светлую часть справа вверху, одновременно становится более заметным и изменяющийся цвет облаков, то затененных, то освещенных льющимся из глубины светом. Живопись перетекает как бы из тона в тон, достигая тончайших градаций в их переходах. Облака находят одно на другое, опускаются ниже и влажным серовато-синеющим туманом залегают справа внизу между дорогой и предгорьем.

продолжение...



   Извините художников за рекламу:
  » 


www.tphv.ru, 1869-2016. Товарищество художников - передвижников. Для контактов - info (a) tphv(dot)ru