Фаина Мальцева. Федор Александрович Васильев
Свойственная его романтической натуре утопичность мечтаний нисколько не препятствует принятому им рабочему методу, целиком связанному с предметностью изображения и принципами передового искусства. Во всем этом давала себя чувствовать природная сложность его натуры, заметно усугублявшаяся болезнью. Его уверенность в правоте своих мыслей не знает предела.
Она не остается только предметом его раздумий, но сложными путями проникает и в строй создаваемых образов, окрашивая собой всю напряженную творческую жизнь, подчиненную единой цели. Вынужденная оторванность его от участия в живом процессе развития искусства восполнялась при этом свойственной личности Васильева чуткостью к дыханию времени.
Как ни пленительны были его впечатления от разнообразных видов горного пейзажа, открывавшегося перед ним издали, для непосредственного контакта с природой горного Крыма необходимо было, видимо, и приближенное знакомство с ее особым строем, что заставляло его, очевидно, не раз и в разное время года предпринимать поездки в горы.
Нужны были и собственная исхоженность по горным тропам и дорогам, и ощущение воочию увиденных каменистых склонов с одиноко растущими соснами. Нужно было впечатление и от лепившихся у склонов гор водяных мельниц и татарских деревень с их особым укладом жизни, совершенно чуждым суете, так удручавшей художника в его ялтинском окружении - словом, нужно было то высокое чувство особенности этого горного мира, которое естественно сливалось бы с торжественной простотой неприступных вершин, подвластных только стихийной жизни облаков и туманов.
Реальным ощущением их близости и оказались проникнуты запечатленные во множестве рисунков различные увиденные Васильевым мотивы и взволновавшие его впечатления.
Им создается ряд небольших пейзажей с изображением гор, то скрытых плотной завесой дождевых туч, то занесенных по склонам снегом, то как бы наполненных печалью наступающего вечера, погасившего красоту света и дневных красок. Лишенные внешней эффектности и красивости, все эти произведения сохраняют в своих образах что-то влекущее к себе, необычное и торжественное, что-то как будто неразгаданное и скрывающееся за этой опустившейся на горы завесой дождя и снега.
Не случайно почти в каждую из этих небольших работ Васильев вводит мотив дороги, подчеркивающей и трудности пути к горным вершинам и влекущей к ним художника. Свойственно произведениям той поры и возвышенное представление об особом бытии горного мира.
Сохраняя свое самостоятельное значение, вся эта группа небольших горных пейзажей с различной степенью их завершенности и, возможно, в различных условиях исполнявшихся художником, могла участвовать в вызревании образа большой картины «В Крымских горах», долго остававшейся лишь прописанной в подмалевке. Ничем не похожие на этюды к этой картине, они по своему живописному строю и по своей пейзажной концепции были созвучны ей.
Решившись выступить с этой крымской картиной на конкурсе ранней весной 1873 года, Васильев, однако, только 1 января смог вплотную приступить к заключительному этапу работы, несомненно, осложненному временной отдаленностью от закрепленного в подмалевке первоначального замысла. Все увиденное и пережитое художником во время поездок в горы требовало большей масштабности, обобщения и углубленности, рассчитанной в картине на длительное всматривание и размышления.
Дошедшие до нас различного рода рисунки с изображением горных вершин с растущими обветренными соснами или с едущей по горной дороге повозкой и небольшие горные пейзажи оказались, вероятно, в процессе работы очень ценным для Васильева натурным материалом, позволившим ему придать большую конкретность и убедительность каждой вошедшей в картину схожей с натурой частности.
Как бы постепенно раскрывает Васильев в картине своеобразный облик горного пейзажа, представляющий собой какой-то особый, приподнятый над повседневностью мир. Он кажется далеким от человека и привычного представления о цветущей природе юга, и вместе с тем зрителя с самого начала встречает знакомая ему картина жизни: по дороге медленно движется запряженная волами крытая повозка с шагающим подле стариком-возницей.
Выделенная светом и цветными одеждами путников, она задерживает на себе внимание зрителя, давая повод по-своему ее осмыслить. В общей композиционной структуре пейзажа с характерным для нее восхождением вверх эта жанровая группа вместе с дорогой играет роль своеобразного подиума.
Уже иной строй чувств по сравнению с дорогой вызывает вся тонально обобщенная живопись предгорья с одиноко поднявшимися обветренными соснами, плоские кроны которых касаются края облаков. Занимая почти центральное положение в композиции картины, они своим рисунком подчеркивают принятую художником вертикальность ее построения. Но роль их в картине не исчерпывается этим.
Она содержит в себе и более сложный подтекст, помогающий художнику увлечь взгляд зрителя в таинственный, скрытый облаками мир и постараться его понять и принять. Кажется, что и в самом облике сосен Васильев раскрыл что-то такое, что одновременно принадлежит двум разным мирам - пластически переданной рельефности предгорья и торжественному, романтически раскрытому миру горных вершин, облаков и туманов.
Причем с этим последним сосны роднит полное отсутствие внешней эффектной романтичности. Все здесь подготавливает к особому живописному строю дальних планов, открывающихся за соснами, направляющими своим темным рисунком восхождение взгляда вверх.
И, действительно, в вышине перед глазами зрителя развертывается величественная картина жизни стихийных сил природы, уже связанных не только с горами, но с облаками и небом. Ясно ощущается огромное включенное в картину пространство, переданное движением облаков сверху вниз.
Глаз постепенно начинает различать самую светлую часть справа вверху, одновременно становится более заметным и изменяющийся цвет облаков, то затененных, то освещенных льющимся из глубины светом. Живопись перетекает как бы из тона в тон, достигая тончайших градаций в их переходах. Облака находят одно на другое, опускаются ниже и влажным серовато-синеющим туманом залегают справа внизу между дорогой и предгорьем.
продолжение...
|
