|
Нонна Яковлева. Творчество Ивана Крамского
Ко времени написания портрета художника и собирателя связывали многолетние товарищеские отношения. Они не всегда были легкими и простыми - нередко приходилось касаться денежных вопросов, а зависимость даже от дружески расположенного человека не может не связывать. И все же Крамской не просто любил и уважал, но и глубже многих понимал Третьякова. Человек единой и некорыстной страсти, он умел соразмерить свои взаимоотношения с каждым из художников и масштабы дела - поддержки русского реалистического искусства, собирания национальной галереи.
Сравнивая образ, созданный Крамским, с портретами Третьякова, написанными Репиным, трудно не отметить, что в репинском изображении Третьяков выглядит более замкнутым, как бы ушедшим в себя, и не отдать предпочтение портрету работы Крамского, где модель словно вступает со зрителем в прямой и открытый контакт.
Рядом с изображениями художников в мастерской Крамского появляются один за другим портреты литера торов.
«Многоуважаемый Павел Михайлович,- пишет Крамской Третьякову 16 февраля 1877 года,- как я говорил так оно почти и вышло, я дежурил всю неделю, и даже больше, у Некрасова, работал по 10-ти, по 15 минут (много) в день, и то урывками, последние 3 дня, впрочем, по 1,5 часа, так как ему относительно лучше, а что выходит не знаю, делаю, что могу при этих условиях; сначала на рисовал кое-что углем, зафиксировал, и затем красками ткнешь то тут, то там, ну оно вышло нечто, говорят, похоже. В настоящую минуту оставил портрет на не сколько дней отдыхать, так как Некрасову лучше (временно), и доктора говорят, что ему, пожалуй, будет еще лучше, и это может протянуться несколько недель. Когда я начал портрет, то убедился сейчас же, что та> сделать его, как я полагал, на подушках, нельзя, да и все окружающие восстали, говорят - это немыслимо, к нему нейдет, что Некрасова даже в халате себе представить нельзя, и потому я ограничился одною головою, даже без рук, дай бог справиться мало-мальски хоть с этим, задача, прямо скажу, трудная, даже едва ли возможная для кого бы то ни было, и если мне удастся сделать хоть что-нибудь сносное, я, право, буду считать себя молодцом». В конечном итоге из-под кисти художника выходят два портрета: погрудный, со сложенными руками, дающий своего рода формулу характера поэта-гражданина, певца народной скорби, и портрет-картина «Некрасов в период «Последних песен» - одно из лучших произведений художника.
Это было осуществление поначалу «немыслимого» для окружающих решения: изобразить поэта, работающего над циклом «Последних песен», «на подушках». Дата в правом нижнем углу полотна обозначает не день окончания работы - она была завершена после смерти Н.А.Некрасова, а день, когда было написано стихотворение «Баюшки-баю»:
Борюсь с мучительным недугом,
Борюсь - до скрежета зубов...
О муза! ты была мне другом,
Приди на мой последний зов!
Могучей силой вдохновенья
Страданья тела победи,
Любви, негодованья, мщенья
Зажги огонь в моей груди!
Воплощение духовной победы над физическими страданиями, над болезнью и немощью поразило зрителей, впервые увидевших полотно Крамского.
Все случайное, даже вполне соответствующее реальной обстановке кабинета, где лежал умирающий поэт,- Шкафчик с охотничьим оружием, халат, прикрывавший ноги больного,- предметы, которые поначалу художник собирался ввести в композицию для «живописности» и чтобы усилить достоверность обстановки, исчезли, уступив место строго отобранным деталям, повествующим о занятии и внутреннем состоянии поэта: карандаш и бумага в худых, тонких руках, портреты Добролюбова и Мицкевича на стене, книги и бумаги, пузырьки с лекарствами и колокольчик на столике под рукой.
В косом луче света становятся заметными следы швов, скрытых под слоем краски: заканчивая портрет после смерти поэта, Крамской вырезал из написанного с натуры холста изображение головы Некрасова и вшил в полотно.
Между теплыми плоскостями стены и ковра на полу - диагонально расположенное белое пятно затянутого простынями дивана, на смятых подушках которого полусидит поэт. Под простынями тело кажется особенно немощным, высохшим, плоским. Суховатые линии - складки простыней, подушек - ведут глаз зрителя к голове поэта, расположенной в верхней части светлого, на коричневато-теплом фоне, пятна. Бледное, с синевато-желтыми тенями, с высоко обнаженным сухим лбом лицо Некрасова резко выделено. Вопреки внешним подробностям, портрет не имеет даже оттенка бытовизма: перед зрителем предстает борец, до последнего мига нелегкой жизни выполняющий свой долг.
Практически одновременно с картиной «Некрасов в период «Последних песен» художник работает над воплощением образа М.Е.Салтыкова-Щедрина, чья беспощадная сатира вскрыла кричащие противоречия пореформенной России, чей горький смех стал разящим оружием, ибо, как говорил сам писатель, «ничто так не обескураживает порока, как сознание, что он угадан и что по поводу его уже раздался смех».
Крамской портретировал Щедрина дважды. Полотно, принадлежащее Третьяковской галерее и выполненное по заказу собирателя, по типу близко к прославленным работам В.Г.Перова начала 1870-х годов (изображениям А.Н.Островского и особенно Ф.М.Достоевского). У Салтыкова-Щедрина, как у Достоевского, сомкнуты руки, но сходство композиционного решения еще разительнее подчеркивает различие созданных живописцами образов. Судорожно сжатые на коленях пальцы Достоевского замыкают композицию, снова и снова возвращают взгляд зрителя к голове писателя и в то же время словно оберегают его внутренний мир от навязчивого постороннего взора. Мучительная дума, отразившаяся в его глазах, замыкается в этом кольце рук, слегка сведенные зрачки глаз не видят окружающего, они устремлены словно бы внутрь себя, к тем мучительным видениям, которые живо встают со страниц Достоевского.
продолжение...
|
