|
Нонна Яковлева. Творчество Ивана Крамского
Идея создания галереи портретов «исторических личностей», которой так зажегся Третьяков, не была в отечественном искусстве совершенно новой. Ее традиция восходит к генеалогическим собраниям разного рода (можно, например, вспомнить «Насаждение древа государства Российского» Симона Ушакова), к вельможным родовым галереям предков, обзавестись которыми считал для себя вопросом чести всякий уважающий себя дворянин XVIII века. В течение XIX столетия не однажды выпускаются в свет графические серии «исторических лиц», носящие эклектический характер и включающие в себя как представителей правящей России, так и «признанных» деятелей культуры.
Таким по духу было собрание, созданное по заказу В.А.Дашкова, московского мецената, пригласившего для выполнения портретов И.Н.Крамского, молодых И.Е.Репина, В.М.Васнецова, В.А.Серова и других. Для «дашковской галереи» Крамской написал более сорока портретов. Среди его героев - А.Б.Куракин и Н.М.Карамзин, Д.В.Давыдов и И.И.Бецкий, А.И.Мусин-Пушкин и Т.Г.Шевченко, Екатерина II и Ермак Тимофеевич. Все работы собрания примерно одного размера (90х69 см), выполнены в монохромной гамме маслом с дагерротипов и старых портретов - скульптурных и живописных. Ни характер заказа, ни выбор героев, продиктованный заказчиком, не могли особенно вдохновить Крамского и его коллег. Написавший только в течение 1871 года тридцать портретов серии, Крамской жалуется Васильеву: «Работаю волом. Одурел: по три портрета в день».
Вынужденный ради заработка принимать подобные заказы, Крамской именно их имел в виду, когда говорил о своей нелюбви к портрету. С любовью создавались иные образы, в первую очередь для задуманной П.М.Третьяковым галереи замечательных русских людей. Заказ Третьякова имел принципиальное отличие, и потому эта галерея осознается художниками и общественностью как дело общенациональной значимости. Портреты галереи замечательных русских людей - писал собирателю Репин - «представляют лиц, дорогих нации, ее лучших сынов, принесших положительную пользу своей бескорыстной деятельностью веривших в ее лучшее будущее и боровшихся за эту идею.
Именно поэтому осознанно и страстно лучшие русские художники-реалисты воплощают в портретах дорогих нации людей новое представление об этическом идеале личности, сформулированное Чернышевским: «Необыкновенная личность - самое лучшее выражение человека и человеческой природы вообще. Герой - не урод между людьми; напротив того, в нем яснее, резче выказалось то, что есть, более или менее, в каждом человеке; потому что в каждом, самом робком человеке есть своя доля мужества; поэтическая личность - не уродство между людьми, потому что в самом прозаическом человеке есть своя доля поэзии. Суворов - чрезвычайно оригинальная личность, Крылов - чрезвычайно оригинальная личность; но разве они не представители русского человека вообще?».
Такое представление о соотношении общих - национальных, социально-исторически обусловленных - и индивидуально неповторимых качеств, характерное для типического реалистического образа, продиктовало установку на достоверность воплощения характера в портретах, которые создавали русские художники для Третьякова. Даже в исторических портретах Крамской умел подняться на высокий уровень и достойно ответить требованию Третьякова - воплощать в образе прежде всего характер.
Таким был и один из первых созданных для галереи Третьякова портретов - Т.Г.Шевченко (1871, ГТГ). Использовав известную фотографию поэта, художник избирает почти квадратный формат - «как для того, чтобы получить более солидную величину, так равно и серьезнее характер самого портрета». Портрет получился удачным. Лицо с характерными седыми висячими усами и мудрыми прищуренными глазами под густыми бровями воскрешало всем памятный облик поэта. Шуба с меховым воротником, покроем напоминающая украинский крестьянский полушубок, и смушковая шапка довершали образ Кобзаря.
Позднее в статье «Двадцать пять лет русского искусства» В.В.Стасов писал: «Вслед за Перовым выступает на сцену другой портретист с громадным талантом - Крамской. Уже первый значительный его портрет, портрет Шевченко (1871), сразу показал, какой у нас новый портретист народился».
Интересно сопоставить образ народного поэта, созданный Крамским, с тем, который почти двумя десятилетиями спустя предстанет перед зрителями в работе И.Е.Репина (1888, Государственный музей Т.Г.Шевченко, Киев). В небольшом по размерам репинском полотне, созданном по заказу Петербургского украинского товарищества для хатки возле могилы поэта, Шевченко не тот мудрый, эпически спокойный человек, что у Крамского: это страстный борец, призывающий «порвать кайданы» и «вражьей злою кровью» окропить волю. Выступающий из коричневато-красного фона огромный лоб упрямо выставлен вперед, мрачные глаза смотрят исподлобья вопрошающе и напряженно.
Все остальные элементы образа - безупречно переданное внешнее сходство, обычный костюм без «народного колорита» - подчинены главной цели: подчеркнуть силу выразительности этого светлого лба и взора огромной духовной силы.
Портрет Крамского еще «маскируется» под натурный. Репин создает синтетический образ Поэта, чья личность, воплощенная в строках стихов, живет в народной памяти. Но по достоверности, по убедительности облика и образной силе портрет Крамского занимает в иконографии поэта и в галерее лучших сынов отчизны почетное место. Третьяков, как и все те, кто видел этот первый достойный поэта портрет, был удовлетворен работой художника и заказал ему сразу три аналогичных изображения: А.С.Грибоедова, Д.И.Фонвизина и А.В.Кольцова. Однако написан был - и удачно - только Грибоедов.
Изучивший все, какие мог достать, материалы, консультировавшийся с П.А.Каратыгиным, братом актера В.А.Каратыгина, некогда исполнявшего роль Загорецкого в первой постановке комедии «Горе от ума», Крамской создал произведение, по своим стилистическим особенностям сближающееся с русским портретом грибоедовской поры. Выражение тонкого нервного лица Грибоедова на портрете Крамского неоднозначно, оно словно что-то таит под маской сдержанности и спокойствия. Звучное сочетание глубокого зеленого с мягким малиновым в фоне оттеняет контраст черного фрака с белым жилетом и накрахмаленным пластроном. Образ отличается строгим изяществом.
Начав работу в апреле, в конце мая Крамской пишет Третьякову: «Но чем я несказанно доволен, так это Грибоедовым, не то чтобы он уже хорошо был написан, а тем, что мне удалось с помощью Каратыгина сделать его похожим. Каратыгин находит его совершенно похожим, кроме того, нашлась проверка самого Каратыгина. Генерал Федоров, большой старик, знавший Грибоедова, видел портрет, я ему показывал, и он, во-первых, узнал и даже больше - сказал, что будто этот портрет похожее многих портретов, которые пишутся с живых лиц».
Эти произведения по-своему примечательны. Однако лучшие работы 1870-х годов - портреты современников, и среди них этапный в творческой биографии художника образ Л.Н.Толстого.
продолжение...
|
