|
Достижения и неудачи товарищества
Сложной и противоречивой фигурой в Товариществе был А.П.Боголюбов. В молодости морской офицер, впоследствии признанный официальный историограф флота, фаворит императорского двора, Боголюбов с первых же лет существования Товарищества связал с ним свою творческую судьбу.
С 1871 года он — экспонент, а с 1873 года — член объединения. Не выходя в своем мировоззрении за пределы либерализма, он в то же время гордился тем, что был внуком Радищева, глубокое, искреннее почитание которого сохранил на протяжении всей своей жизни. Свои автобиографические записи он начинает с Прямого указания на этот факт.
Создавая в Саратове художественный музей, он добивается присвоения ему имени Радищева.
Подолгу живя за границей, Боголюбов ежегодно посылает свои работы на выставки Товарищества, и это несмотря на все более обостряющиеся отношения его с Академией. Нельзя не оценить и деятельности Боголюбова в качестве инспектора, наблюдающего за пенсионерами Академии.
Он выполнял ее безвозмездно и чрезвычайно добросовестно по отношению к молодым художникам. В своих отчетах в Академию о деятельности пенсионеров Боголюбов высоко оценивает работу молодых архитекторов Месмахера и Косова по реставрации памятников; поддерживает скульптора Чижова; восторженно отзывается о статуе Петра I M.Антокольского, над которой тот работал в Риме в 1872 году.
Все молодое поколение передвижников (Савицкий, Репин, Поленов, Шишкин и другие), побывавших в течение 1860-1870-х годов за границей, выражает признательность за ту помощь, которую оказывал им Боголюбов. Здесь и материальная поддержка (организация заказов благодаря своим связям в высшем свете) и творческая помощь.
Большую роль играл Боголюбов в русской колонии художников, в Париже, часть которых оказалась — не без его воздействия — также связанной с передвижниками. Боголюбов принимал активное участие в организации русского художественного кружка в Париже, куда входил и Тургенев (1878).
В результате отношение Крамского к Боголюбову, сначала настороженное, принимает со временем дружественный характер. Судя по письмам, хранящимся в фондах Саратовского музея, Крамской был в 80-х годах совершенно откровенен с Боголюбовым по ряду острых и трудных вопросов (в связи с возможной реформой Академии).
В то же время деятельность Боголюбова, способствующая развитию демократического искусства, сочеталась с его верноподданнической привязанностью к царствующему дому.
Прямой изменой делу Товарищества был переход в стан Академии одного из организаторов и учредителей объединения — Якоби. Фактический разрыв с Товариществом, крайне реакционная позиция, занятая им как профессором Академии в отношениях с Чистяковым, — все это свидетельствовало об идейном перерождении Якоби, со странной быстротой превратившегося в мастера салонных, "костюмных" исторических картин.
Его уход из объединения, так же как и позицию по отношению к Товариществу бывшего "протестанта" Венига, Крамской воспринимал как ренегатство и в дальнейшем расценивал этих художников как истинных врагов передвижников. Резко осудил уход Якоби и Стасов, хотя сам художник мотивировал свой разрыв с Товариществом не расхождениями идейного характера, а лишь строгостью его Устава.
Разошлись с Товариществом и пути Корзухина и Журавлева. Оба они в прошлом участники "бунта 14-ти", а затем — члены Артели. Подпись Корзухина стоит под Уставом Товарищества. В 1870-1880-х годах он создает произведения ("Монастырская гостиница"), вполне отвечающие духу Товарищества. Ф.Журавлев по идейной направленности своих произведений чрезвычайно близок как Корзухину,
так и группе бытописателей Товарищества (Прянишникову, Невреву и другим). Как и Корзухин, он не изменил своим прежним творческим принципам, но членом огранизации не стал. Причины отдаления от Товарищества Корзухина и Журавлева остаются не ясными. Возможно, они явились следствием каких-либо трений между ними и Крамским еще в период первой Артели, а возможно, их остановили те трудности,
которые создавали для художников правила организации.
Деятельность Товарищества осложнилась в эти годы и рядом тяжелых потерь. Так, в 1877 году из организации уходит Перов. Причины разрыва, которые он излагает в письме Крамскому, двух родов — экономические и идейные. Самую цель Товарищества он трактует в этом письме как чисто экономическую: "Никаких же гуманных иллюзий и патриотических чувств в основе совсем и не было".
"Да и не все способны на бескорыстные жертвы, по крайней мере, я первый отказываюсь работать во имя этой идеи".
И это говорит Перов, признанный глава московских реалистов, один из учредителей Товарищества, подписавшийся под первым Уставом, 1869 года, Перов, сопровождавший 1-ю выставку, несший на себе тяготы Московского отделения Товарищества. Естественно, что он имел все основания ожидать, что Крамской отнесется с недоверием к этому заявлению.
Поэтому он так настойчиво, с раздражением повторяет: "Все, что было уже раз сказано мною, повторяю теперь в письме и более для того, что писанному принято верить больше, чем сказанному".
После ряда выпадов против слабой доходности выставок Перов прямо заявляет о своем нежелании продолжать спор. "Высказывая откровенно свои мнения, пришлось бы коснуться некоторых лиц, а также и действий Собрания ... Но скажу лишь одно, что мне многое не нравится в действиях Общества, и прошу Вас на сей раз поверить, что письмо мое настолько же искренне, как и Ваше".
Однако Крамской не случайно не верил соображениям о материальной невыгодности, выдвинутым Перовым в качестве мотива для выхода из Товарищества. Они решительно расходятся со сложившимися мнениями о Перове как о человеке. Надо сказать, что Перов — столь откровенный и страстный в своих произведениях — был человеком сдержанным в общении с товарищами.
Даже письма его юности к Шишкину, которые он подписывает "твой однокашник", не выходят за рамки суховатой деловитости. Передвижники жаловались порой в запальчивости на его официальный, "генеральский", как они иногда говорили, тон. Некоторые считали, что профессура, которую он получил в Московском Училище, отрицательно повлияла на него как на личность.
Но в то же время о нем сложилось твердое представление как о нестяжателе. Об этом пишет Третьяков, который располагал обширным материалом для сравнений. А.А.Киселев подчеркивает в одной из своих статей, что Перов назначал очень невысокие цены на свои произведения и охотно помогал товарищам деньгами. Н.Собко указывает, что Перов умер, оставив семью без средств.
Итак, недоверие к первой группе доводов было закономерным. Поэтому решающую роль в разрыве с Товариществом играло, конечно, расхождение идейное: "Выхожу я из Общества потому, что не разделяю идеи, которой руководствуется в настоящее время большинство членов, — говорит Перов.
— Я не согласен с действиями Общества и нахожу многие из них не только не основательными, но даже и не справедливыми, а потому считаю себя не вправе быть членом того Общества, которое не могу не порицать". Эти слова свидетельствуют о глубоком духовном кризисе, которым были отмечены последние годы жизни художника, годы тяжелых личных переживаний и спада социального, демократического пафоса его искусства.
Ударом для Товарищества был и идейный перелом в творчестве Ге, вступившего в полосу напряженных религиозных исканий, пытавшегося вовсе бросить искусство, осесть "на землю". Несмотря на присущие Товариществу уже в первые годы его существования черты противоречивости, несмотря на понесенные им тяжелые утраты, авторитет объединения или, шире, демократической школы искусства все время возрастает.
Современники ясно осознавали тот факт, что Товарищество действительно стало средоточием живых художественных сил.
"Общество успело втянуть в свои ряды лучшие таланты", — отмечала "Всемирная иллюстрация" в 1878 году.
Горькое признание содержит упоминавшаяся докладная записка Исеева: "Все большее число художников отдаляется от Академии, образуя особые центры, вполне самостоятельные, со своими взглядами, авторитетами и стремлениями". Раньше не выставках Академии "участвовали почти все художники, потому что дорожили мнением Академии и от нее искали различных поощрений, в одно и то же время лестных и полезных. Теперь совсем иное".
Тем не менее, борьба против салонного академического искусства, против проникновения в Товарищество идей либерализма и натуралистических тенденций, обозначившаяся уже в первое передвижническое десятилетие, продолжается и обретает особую остроту в 80-е годы — годы расцвета деятельности объединения Товарищества.
(Текст - Ф.С.Рогинская )
в начало статьи...
|
