|
Развитие ТПХВ. Роль Стасова в Товариществе
Стасов родился в 1824 году и, следовательно, был более чем на десять лет старше Крамского, Ге, Мясоедова, Максимова и ряда других художников, вошедших впоследствии в первый состав Товарищества. Он вырос в очень культурной и прогрессивной семье.
Один из его братьев привлекался в 1849 году по делу петрашевцев, а другой был смелым и блестящим защитником в ряде политических процессов.
Обучаясь в Училище правоведения, Стасов жил необычайно широкими духовными интересами. Любовь к музыке сблизила его с товарищем по училищу А.Н.Серовым, впоследствии известным композитором и отцом выдающегося художника В.А.Серова.
В процессе формирования своего мировоззрения Стасов последовательно прошел через увлечение сначала французскими просветителями (в частности, Дидро, у которого он, по его словам, воспринял интерес к анализу идейного содержания произведения); затем — искусством романтизма.
Отсюда — преклонение перед К.Брюлловым, которого значительно позже, в начале 60-х годов, он развенчал в глазах художественной молодежи.
Интересы Стасова отнюдь не замыкались рамками искусства. Он следил за русской и западной общественной мыслью. Был знаком с современной философией, в частности с работами левого крыла гегельянцев — не только Бруно Бауэра, но и Фейербаха.
Несомненное влияние — на определенном этапе развития — оказывает на него Шеллинг. В его мировоззрении конца 40-х и значительной части 50-х годов ощущается сильное влияние идеалистической эстетики. (Это сказалось в понимании им творческого процесса как акта непосредственного вдохновения и порыва.)
Перелом, определивший всю дальнейшую деятельность Стасова, приходится на те же годы, когда формируются взгляды Крамского и его сотоварищей, то есть на конец 50-х и начало 60-х годов. Он по-новому понимает Белинского, заявляет о себе как убежденный последователь Чернышевского и Добролюбова.
"Ни Курбе, ни вся остальная Европа тогда не могла, конечно, и подозревать, что у нас, помимо всех Прудонов и Курбе, был свой критик и философ искусства, могучий, смелый, самостоятельный и оригинальный не меньше их всех и пошедший, невзирая на иные заблуждения свои, еще дальше и последовательней их.
Это — тот неизвестный автор, который еще в 1855 году выпустил в свет юношескую, во многом заблуждающуюся, но полную силы и мысли энергической независимости книгу "Эстетические отношения искусства к действительности".
Начиная с 60-х годов выступления Стасова целиком посвящены борьбе за русское реалистическое искусство, за тесную связь искусства с современностью. Стасов предвосхищает (в своих статьях 1862 года) назревающий конфликт в Академии и творческие лозунги четырнадцати "бунтарей" и приветствует создание Артели.
Обладая разносторонней эрудицией, он постоянно и очень пристально наблюдал за художественной жизнью Запада. Это помогало ему рассматривать русскую национальную реалистическую школу в связи с очень широким кругом явлений, помогало должным образом ценить ее достижения, видеть ее подлинное место в современном европейском искусстве.
Стасов следует тем гражданственным и патриотическим традициям русской критики, которые заставили некогда И.И.Панаева и Н.А.Некрасова, понявших все значение рукописи романа "Бедные люди", разыскать безвестного дотоле Достоевского. Он искренне радуется каждому новому дарованию и каждому успеху новой школы.
Его могучий голос гремит не только в печати, но и непосредственно в студенческих квартирах, в мастерских начинающих художников.
Уже для плеяды мастеров, принадлежащих к поколению Репина (то есть родившихся в 40-х годах), Стасов, как и Крамской, — наставник. Влияние его на Репина можно проследить по переписке 70-х, отчасти 80-х годов. Множество раз помогал он передвижникам и тем, что подбирал достоверный иллюстративный материал для их исторических композиций, подсказывал нужную литературу.
Личные отношения Стасова с отдельными передвижниками складываются по-разному, но за утверждение искусства высокой идейности он ратует неуклонно. Он остается верен демократическим идеям до конца своей долгой жизни. Он порывает с "Русским вестником" Каткова в 1862 году, уходит из "Нового времени", когда оно становится реакционным, расходится с "Санкт-Петербургскими ведомостями" в 90-х годах, с "Вестником Европы" и с "Северным вестником".
Он не приемлет религиозных исканий Толстого и с доступной очень немногим прямотой восклицает: "Почти постоянно Вы опираетесь на мысли о Христе, о боге. На что это? На что нам и тот и другой, когда так легко и разумно — вовсе обойтись без них. По крайней мере, я лично сам не чувствую ни малейшей надобности ни в том, ни в другом представлении, для того, чтобы быть хорошим и настоящим человеком".
При всей страстности своей натуры Стасов умел становиться выше личных отношений, когда этого требовали задачи борьбы за идейную чистоту и народность искусства. И это хорошо понимали передвижники. Не случайно Мясоедов — вопреки ссоре, разъединявшей их ряд лет, — обращается именно к Стасову, когда сознает всю опасность наступления буржуазно-эстетских сил на демократическое движение.
Это был критик, для которого дело развития русского искусства было родным, кровным делом. Как человек поистине "неистового" жизненного темперамента, Стасов неоднократно ошибался, противоречил самому себе, порой в увлечении спором доходил до крайностей в оценке исторического значения какого-либо явления. Так, например, Стасов не понял подлинной сущности крестьянской реформы, назвав манифест 1861 года при анализе картины Мясоедова "Чтение манифеста 1861 г. на селе" великим.
Ошибочной была и его недооценка значения русского искусства XVIII и первой половины XIX века. О чертах противоречивости, свойственных взглядам Стасова, свидетельствует и его отношение к псевдорусскому стилю Ропета, в котором он хотел видеть национальную самобытность русской архитектуры. Несмотря на все ошибки и противоречия, свойственные Стасову, его деятельность была плодотворной для русского искусства. В его статьях нет и одной равнодушной строки.
Эта живая, воодушевленная речь, обращенная в течение десятилетий ко всей читающей России, не только помогала художникам в их борьбе, она помогла широким кругам народа узнать и полюбить родное демократическое искусство, его мастеров.
продолжение...
|
