|
Дальнейшее развитие товарищества
Работа комиссии не нашла реализации — всерьез к реорганизации Академии приступили лишь в 90-е годы. Но связанные с ее деятельностью документы говорят о том, насколько честно и последовательно пытались передвижники внедрить свои педагогические представления в жизнь.
Разумеется, они не закрывали глаза на то, что добрым отношениям с руководством Академии их позиция не будет способствовать. Добавим, что материалы комиссии заставляют понять и ту поистине личную и неугасимую ненависть, которую влиятельный конференц-секретарь проявлял впоследствии по отношению к Крамскому, вдохновителю происшедшего сражения.
Сохранившаяся официальная и полуофициальная переписка следующих годов раскрывает порой отталкивающую беспринципность руководящей верхушки Академии в ее стремлении удушить Товарищество. Исеев не брезговал докладными записками, приближающимися к политическим доносам, чтобы очернить вождей и идеологов передвижничества и представить как крамолу их действия.
Однако поиски путей для "мирного" растворения Товарищества в среде Академии продолжались. Очень серьезную тревогу вызвало в Товариществе предложение великого князя Владимира "найти средства к соглашению целей академических выставок с выставками передвижников". Конкретно речь шла об объединении передвижных выставок с годичными выставками Академии. Это предложение было воспринято Товариществом как средство ликвидации Товарищества.
События развернулись следующим образом.
24 декабря 1873 года великий князь Владимир Александрович привлек для переговоров по этому вопросу А.П.Боголюбова, Н.Н.Ге, М.К.Клодта и К.Ф.Гуна.
В итоге встречи делегаты обратились 31 декабря 1873 года к Товариществу с письмом, в котором излагали сущность предложения великого князя.
Судя по этому письму, Академия признает бесспорным, что выставки Товарищества соединяют в себе "лучшую часть произведений" русского искусства. Предложение Академии и ответ на него обсуждались на собрании передвижников 2, 3 и 4 января 1874 года.
Не желая доводить дело до конфликта, передвижники стремились найти какое-то компромиссное решение. На собрании 4 января было одобрено ответное письмо президенту. После некоторого вступления, в котором подчеркнуто значение принципа передвижения выставок и необходимость располагать особыми суммами для его осуществления, в письме изложены следующие условия для совместных действий:
"Товарищество передвижных выставок готово признать весенний срок выставок Академии художеств, принятый ею по соглашению со всеми ее членами, для себя обязательным, открывает выставку Товарищества единовременно с выставкой Академии, в отдельных залах, с отдельной кассой и каталогами, которые оно имеет намерение иллюстрировать,
а также присылает экземпляр своего отчета за каждый год в Академию для помещения в ее годичном отчете. Таким образом, давая себе роль нравственного и усердного помощника Академии в осуществлении ее целей, Товарищество устраняет, как ему кажется, поводы к неправильному толкованию отношений Товарищества к Академии".
14 января 1874 года великий князь вновь пригласил к себе всех четырех делегатов, а вместе с ними и Крамского. Письмо, естественно, не удовлетворило его. Здесь, на встрече, он прямо рекомендовал отменить выставки Товарищества в Петербурге. Несмотря на такой административный нажим, художники проявили стойкость и свою позицию не сдали.
Отнюдь не способствовала умиротворению отношений с Академией позиция, занятая передвижниками в 1874 году, в дни травли В.Верещагина (в связи с его отказом от звания профессора). Когда — по другому поводу, о котором речь будет позже, — Исеев писал направленное против Крамского донесение великому князю, он не преминул напомнить о таком крамольном поступке Крамского, как поддержка Верещагина и сочувствие ему.
Тогда накопившееся раздражение против Товарищества нашло свой выход в ряде мер административного характера, направленных, как уже говорилось, на то, чтобы оторвать молодежь от Товарищества и оказать давление на профессуру. Так, например, К.А.Савицкий не был допущен к конкурсу на большую золотую медаль в значительной мере из-за своей дружбы с передвижниками.
Были предприняты попытки запретить не только пенсионерам Академии, но и профессорам выставляться на выставках Товарищества. (Исеев настаивал, чтобы профессорам запретили быть членами объединения).
Очень серьезное положение создалось в 1875 году, когда Академия, убедившись в тщетности ряда попыток "растворить" Товарищество в своей среде, решает создать в противовес передвижникам Общество выставок художественных произведений. В связи с этим предпринимается новая и весьма энергичная попытка поколебать Товарищество или совсем развалить его.
Руководящих деятелей Товарищества приглашают примкнуть к новому начинанию.
Внешне предложения сомкнуться с новым обществом мотивированы вполне достойно — важностью объединения всех лучших сил. Но если взглянуть глубже — какая открывается циничная картина! Очень показательно, например, по своему иезуитскому характеру письмо Д.Орловского, влиятельного члена Общества, Академии.
Вопрос идет внешне о том, чтобы привлечь в свой круг кого-нибудь из выдающихся передвижников, — но с какой провокационной целью!
"Перед отъездом, — пишет Орловский Исееву, — мы говорили о Крамском и Ге. Я говорил, что можно выбрать одного из них не в том смысле, чтобы вполне отдаться ему, а только временно, чтобы поставить его в неопределенное положение, что поможет разъединению цельности их общества и разладу в нем; тогда уж, когда оно начнет окончательно разлагаться, уже можно говорить откровенно о своих условиях и требованиях.
Если же сразу круто обойтись с ними, говоря на чистую, то это только сплотит их. Поэтому, мне кажется, их нужно несколько обнадеживать и оставлять в недоумении".
Эти провокационные строки невольно наводят на мысль, что трагические недоразумения, которые омрачили последние годы жизни Крамского (обвинения в ренегатстве и т. п.), есть действительно результат сознательных интриг и инсинуаций, как полагал сам художник. Но в 1875 году интрига не удалась. Ни Ге, ни Крамской не пошли на сближение с Обществом.
Первая выставка нового Общества открылась в 1876 году. Затем было проведено еще несколько выставок. Однако тревоги передвижников оказались преувеличенными, влияние этих выставок на широкие круги зрителя по сравнению с выступлениями Товарищества было ничтожным. Общество являлось бюрократическим порождением.
Создавалось оно по принципу ведомственному (его председателем должен был стать конференц-секретарь Академии — все тот же Исеев). Идейно и творчески состав его был очень пестрым, возможно, что ряд художников вступили в него лишь формально, в связи со своим служебным положением.
Поучительно, что глубокую трещину в Обществе вызвали факты хищнического отношения к общим интересам и интересам отдельных членов. Так, в 1881 году А.И.Корзухин в негодующей докладной записке решительно осудил сложившуюся в Обществе обстановку — произвольные отступления от Устава — и заявил о своем выходе из правления Общества.
Почти одновременно заявления о том, чтобы их не считали более членами Общества, подали Ф.С.Журавлев и Ю.Клевер (позже и Корзухин официально уходит не только из правления, но и из Общества).
Какова же непосредственная причина конфликта? Оказывается, Якоби потребовал, чтобы за выставленные им картины ему была выдана половина всего дохода от выставки, и требование это — вразрез с Уставом — было удовлетворено. Заметим, что в Товариществе на всем протяжении его деятельности с подобными хищническими явлениями мы ни разу не сталкиваемся.
Его участники не запятнали себя пороком стяжательства и наживы в ущерб своим товарищам. Этот пример показывает, как мало спаяна была эта ведомственным путем созданная организация. Общество оказалось бессильным разложить Товарищество. Но деятельность его отнюдь не способствовала тому, чтобы отношения Товарищества с Академией приняли более спокойный и ровный характер.
Добавим, что неуступчивость Товарищества привела к одному обстоятельству, очень осложнившему его выставочную деятельность. Первые четыре выставки состоялись в Академии. А в 1875 году Академия отказалась предоставлять передвижникам свои залы. Поэтому, начиная с 5-й выставки, Товарищество каждый раз вынуждено было искать новый приют.
5-я выставка и несколько других были открыты в конференц-зале Академии наук, 6-я — в залах Общества поощрения художеств. Иногда передвижники снимали и частные помещения.
Трудности, сопровождавшие, несмотря на широкую общественную поддержку, деятельность Товарищества, были обусловлены не только непрекращающимися столкновениями с Академией. Они были связаны и с противоречиями в недрах самого объединения. Правда, в первые годы собирания сил эти противоречия еще не обозначились так резко, как в последующие годы.
Тем не менее, уже в ту пору они осложняли деятельность не окрепшей еще организации. Несмотря на строгие правила приема новых членов, Товарищество порой проявляло в этом вопросе непоследовательность и либерализм, шло на откровенные компромиссы. Это открывало доступ в Товарищество художникам идейно и творчески далеким от передвижников. Так было, например, с А.П.Боголюбовым, отчасти — с К.Ф.Гуном и Ф.А.Бронниковым, позже — с Ю.Я.Неманом, А.А.Харламовым и некоторыми другими.
На вопрос Третьякова о причинах такого либерализма Крамской отвечает: "... это вопрос сложный. Чтобы ответить коротко, я скажу так: мы бойцы, нас немного, правда, т. е. настоящих... но мы не желаем, чтобы те, о ком Вы говорите, были бы против нас".
продолжение...
|
