Элеонора Пастон. Творчество Василия Поленова
Так же погружена в световоздушную среду архитектура в другой работе этого года – «Пруд в парке. Ольшанка» (1877). Поленов умело сочетает в этом этюде два типа натурного видения. Он использует способность глаза вычленять локальный цвет в игре рефлексов и наоборот - интенсивно воспринимать цветовые и световые рефлексы.
Благодаря соединению этих двух типов видения живописцу удалось передать изменчивость состояния природы, ее форм, создать ощущение живости и непосредственности восприятия пейзажа.
В синтезе художественных средств рождается романтический образ старинной дворянской усадьбы, связанный у художника с семейными преданиями и реальными, сохранившимися с детства воспоминаниями о людях конца XVIII - начала XIX века.
С этюдом «Пруд в парке. Ольшанка» в его живопись вошла новая тема - поэзия старой усадьбы.
Этюды 1877 года предваряют серию картин Поленова конца семидесятых годов, ставших классическими произведениями русской пейзажной живописи. История создания первой из них, полотна «Московский дворик», очень проста. По приезде в Москву художник снял квартиру в Трубниковском переулке, из окна которой он увидел окруженный незамысловатыми постройками, покрытый свежей зеленью дворик с играющими на земле детьми и стоящей невдалеке церковью с колоколенкой.
Этот дворик поразил его, привыкшего к петербургским каменным дворам-колодцам, своей простотой и идилличностью, самой возможностью своего существования. Он написал вариант-этюд «Московский дворик» (1877), ставший прообразом знаменитой картины 1878 года.
Перерабатывая первоначальный этюд к картине, художник «населил» дворик людьми, уточнил композицию, увеличил формат полотна по горизонтали. Теперь в поле зрения справа попала еще одна церковь с колокольней и стоящий перед ней белый особняк. Церковь ближнего плана он выдвинул из-за наполовину скрывавшего его дома к центру, а сам дом разместил так, что стали видны его портик с колоннами.
Таким образом, архитектура стала доминировать в картине, придавая обыденному пейзажу праздничную приподнятость.
Жизнь московского дворика на картине протекает неторопливо и спокойно. Неспешное погружение зрителя в предметный мир холста вовлекает его в реальную временную протяженность изображенного на полотне. Вместе с художником он постепенно рассматривает самые мельчайшие подробности этой картины, внимательно и любовно изображенные художником.
Обстоятельно рассмотрев центральную часть полотна, зритель устремляет взгляд в глубину двора, за его пределы, где розовеет небо от восходящего солнца и где снова повторяется уже знакомый ритм - дом, сарай и церковь с колокольней. Это сходство заставляет предположить сходный уклад жизни и в соседнем дворе, ту же атмосферу покоя и умиротворенности, которая царит в ближнем дворике.
Показанный на картине строй жизни представляется типичным для всей Москвы, он передает что-то очень существенное в самой душе города, близкой душе художника.
Особая прелесть картины - в красоте ее живописи. Мастерство художника-пленэриста обрело в ней законченное выражение - в тонкости найденных цветовых отношений, в сгармонированности тонов, в отсутствии сильных световых контрастов, свойственных Поленову в более ранних натурных этюдах. Единственным ярким цветовым аккордом горят золотые купола церкви на фоне прозрачной голубизны неба.
Все остальные цвета приглушены голубовато-серыми рефлексами, объединены мягким световоздушным флёром.
Благодаря композиционной выверенности картины, ее световоздушной и цветовой разработке был создан единый завершенный картинный образ, передающий национально-исторический облик Москвы, каким его увидел и почувствовал Поленов. При этом в пейзаже не была утрачена и свежесть первого впечатления, сиюминутность эмоции художника, подсказавшей ему сам сюжет полотна.
Поэтическая ткань живописи «Московского дворика» многими своими чертами соотносится с описаниями природы у Тургенева, любимого писателя Поленова, с «поэзией ежедневной жизни», выраженной в его произведениях. Не случайно повторение первого варианта этой картины, подаренное автором писателю в 1880 году, украшало рабочий кабинет Тургенева в его усадьбе в Бужевале под Парижем.
Еще более «тургеневскими» стали последующие поленовские пейзажи старинных усадеб - «Бабушкин сад» (1878) и «Заросший пруд» (1879). Старинный парк в картине «Бабушкин сад» полон красотой минувшего, поэзией прошлого, в нем витает «мелодия грусти старинной», что сближает ее с тургеневскими образами. Мир настоящего у Поленова, так же как у Тургенева, наполнен историческими реалиями.
Восемнадцатое столетие продолжается в девятнадцатом в мирке доживающих свой век старушек, в уюте запущенных садов. С поэтической силой утверждается в полотне Поленова нерасторжимая связь времен. Буйная растительность парка с вековыми деревьями и пробивающейся молодой порослью усиливает символическую глубину образов.
Композиция «Бабушкиного сада» более замкнута, чем в «Московском дворике». Значительную роль, большую, чем в предыдущем пейзаже, играет в ней архитектура. Сохраняющая следы былой красоты, она живет одной жизнью с обитателями усадьбы. Классические формы типичного московского особняка с портиком под фронтоном и лепными украшениями над окнами переданы художником очень точно.
Так же точны костюмы двух женщин - темно-коричневый салоп и белый чепчик начала XIX века на старушке и розовое платье, сшитое по моде конца 1870-х годов, на девушке. Разросшийся сад кулисами почти вплотную подступает к женским фигурам. Художник дает целый спектр явных и скрытых цветовых и смысловых перекличек между зеленью деревьев, кустов, травы, тонкими гибкими стеблями цветов и женскими фигурами, их лицами, осанкой, одеждой.
В итоге Поленов создал очень красивый, один из самых красивых по живописи пейзажей настроения.
продолжение...
|
