Николай Машковцев. Творчество Андрея Рябушкина
Глубокое понимание Рябушкиным древнерусской архитектуры сказалось на небольшом этюде новгородской церковки (вероятно, белокаменной), которая четким, удивительно законченным силуэтом рисуется на фоне бледного северного неба. Так же четок и ажурный силуэт деревянной звонницы, контрастирующий со сплошным силуэтом церковки. Ближе к первому плану - убогая бедняцкая избушка в два окна. Покатый холм, на котором стоит церковь, покрыт низкой травой и окружен, как это принято, на севере, пряслами.
По ту сторону прясел идет дорога. Вдали за холмом виднеются темные силуэты крыш.
Трудно представить себе более убедительное изображение той связи между архитектурой и окружающим пространством, которая воплощена почти в каждом новгородском памятнике архитектуры и которую так сильно почувствовал художник.
Одна из последних картин Рябушкина имеет два истолкования. По-видимому, тот ее экземпляр, который дошел до нас, не является окончательным вариантом. Одно из названий картины - «Въезд посольства в Москву», другое название - «Свадебный поезд в Москве (XVII столетие)». Действие, происходящее на втором плане картины, чересчур многолюдно и официально торжественно для такого все же рядового события, как свадебный поезд. Это, конечно, въезд посольства, происходивший со всей пышностью, которой заранее хотели поразить русские цари и вельможи въезжающих в столицу иностранцев. Едва ли свадьба могла иметь столь богатую обстановку.
Но с этой трактовкой картины (въезд посольства) вступает в решительное противоречие печальная фигура молодой девушки, одиноко стоящей в тени на первом плане картины. Она отвернулась, словно не желая смотреть на то, что происходит за ее спиной. Ее настроение делается понятным, если представить себе, что в глубине картины едет свадебный поезд и торжествует ее соперница, а она горестно переживает это событие.
Совершенно изумительно написан пейзаж. Это предвечерний час ранней весны; на первом плане огромная лужа талой воды, покрытая тонким зеркалом льда, плоскость которого помогает зрителю почувствовать поверхность земли, ровно покрытую снегом. На заднем плане виднеется верхушка одноглавой церкви с многочисленными кокошниками. Последние лучи короткого весеннего дня озаряют ее теплым светом. Несмотря на указанную двойственность сюжета, картина поражает настроением наступающих сумерек, быстрым движением процессии слева направо в глубине картины, прочувствованной архитектурной декорацией.
К исторической тематике примыкает неожиданная и единственная в творчестве Рябушкина картина иронического характера. Боярин пожалован шубой с царского плеча. И вот он идет в этом роскошном одеянии, высоко подняв голову и бросая надменные взоры вокруг. Примечательно, что поля картины наподобие иконы были обработаны орнаментом, имитирующим плоскую басму.
Нужно вспомнить, что еще в академические годы Рябушкин сотрудничал в журнале «Шут», и те ноты иронии, которые изредка проскальзывают в его живописи, несомненно, обязаны своим возникновением работе в этом журнале наряду с таким замечательным художником, каким был Афанасьев.
Под явным влиянием иконописи в 1904 году Рябушкиным была написана небольшая, но поразительно монументальная и по характеру композиции, и по колориту, и даже стремительному движению коня и всадника, заносящего свой меч, картина «Князь Ухтомский в битве с татарами». В этой небольшой гуаши Рябушкин достиг предельного лаконизма и в композиции и в колорите. И можно сказать, что здесь он явился законным наследником великих традиций древнерусского искусства.
Не только русская история, но и русская былина уже давно получила в лице Рябушкина своего замечательного изобразителя.
По свидетельству современников, Рябушкин страстно увлекался былинами. Он любил, когда ему читали во время работы былины, собранные Гилъфердингом. К журналу «Всемирная иллюстрация» в 1893 году был приложен целый альбом (12 рисунков) былинных богатырей, нарисованных Рябушкиным. Может быть, самым выразительным из них является «Дружинушка хоробрая Василия Буслаева». В центре рисунка сам Василий Буслаев, ражий парень с самоуверенным лицом, стоит подбоченившись, кичась и своей собственной силой, и всей своей дружинушкой.
Рядом с ним, направо, другой молодец, простота, что называется, рубаха-парень, и еще правее - странная фигура с тяжелым взглядом исподлобья, человек, привыкший действовать не столько силой, сколько коварством. Слева от Буслаева тоже довольно мрачная личность, вероятно, ретивый исполнитель воли богатыря. И, наконец, совсем на левом фланге два щеголя; левый закручивает ус и поглядывает на что-то, его очень заинтересовавшее, вероятно, красуется перед какой-то девицей... За его спиной - его товарищ, с любопытством ожидающий, что же произойдет дальше.
Рябушкин никогда не занимался портретом. В довольно обширных, но, конечно, не исчерпывающих списках его произведений не указывается почти ни одного портрета как такового. Эта сфера живописного искусства менее всего его привлекала. Внимание к портрету у художника обозначает глубокий интерес к проявлениям различных человеческих индивидуальностей. Рябушкин же русского человека воспринимал прежде всего в национальном и историческом аспекте. Можно сказать, что все персонажи Рябушкина сформированы этими двумя господствующими факторами.
Совершенно естественно, что они находят ярчайшее свое выражение прежде всего во внешнем облике - лицах, фигурах и костюмах. Художник, за редкими исключениями, устраняет почти все возможности проявления чувств, связанных с индивидуальным характером человека.
Многочисленные зарисовки и этюды лиц и фигур, написанные им, несомненно, с натуры, являются не чем иным, как изучением, притом любовным изучением, внешнего облика русского человека. Однако Рябушкин даже в этих этюдах далек от холодного этнографизма и, наоборот, всегда проникнут живым сочувствием и глубоким пониманием бесконечно дорогих ему черт русского лица. Можно с уверенностью сказать, что эти последние работы художника в известном смысле знаменовали отход от исторической трактовки русского человека.
Все больше и больше художника начинала привлекать современная крестьянская жизнь, деревенский быт. Ярче всего это сказалось в «Хороводе», картине, которая имеет более распространенное и выразительное название, истолковывающее суть ее сюжета - «Втерся парень в хоровод, ну старуха охать». Парень, очевидно, разорвал цепь девичьего хоровода. На него не то вопросительно, не то укоризненно смотрит девушка, стоящая от него налево.
продолжение...
|
