|
И.Н.Крамской и портрет в Товариществе
Наиболее значительным среди работ крестьянского цикла является портрет Полесовщика (1874, Государственная Третьяковская Галерея). «Полесовщик» - уже не этюд. Это - портрет, крепко построенный и законченный. Воплощенный в нем образ крестьянина лишен идеализации, но он лишен и всякой авторской снисходительности, в нем выражена гордая и, быть может, недобрая, грозная сила, и присущее крестьянину чувство человеческого достоинства.
Эти особенности образа Полесовщика становятся особенно очевидными, если сравнить его со «Странником» Перова, написанным в период, когда идеи смирения и примирения все более овладевают автором «Проповеди в селе». Сам Крамской раскрывает идейное содержание «Полесовщика» в следующих строках:
«... мой этюд в простреленной шапке по замыслу должен был изображать один из тех типов (они есть в Русском народе), которые многое из социального и политического строя народной жизни понимают своим умом и у которых глубоко засело неудовольствие, граничащее с ненавистью. Из таких людей в трудные минуты набирают свои шайки - Стеньки Разины Пугачевы, а в обыкновенное время - они действуют в одиночку ...».
Крамской ясно увидел активные силы протеста и осуждения существующего строя, зреющие в недрах народа, в среде крестьянства - и в этом новаторский характер созданных художником крестьянских образов. В первой половине 1870-х годов еще не было социальных типов, равнозначных Полесовщику. Этюды к «Бурлакам» Репина говорят о могучих народных силах как о силах еще как бы дремлющих и потенциальных.
Сам Крамской, характеризуя Полесовщика, добавляет: «Тип несимпатичный, я знаю, но знаю также, что таких много. Я их видел».
Образная выразительность портрета во многом создается его композиционным решением. Полесовщик как бы постепенно входит в поле нашего зрения, внимательно окидывая нас своим проницательным взглядом. Его левая рука частично еще за пределами картины. Пустое пространство фона справа помогает мысленно продолжить разворот фигуры к зрителю. Торс дан в таком повороте, при котором правое плечо уходит в глубину фона.
Лицо обращено к зрителю, а глаза как бы опережают это движение. Отсюда и возникает ощущение только что остановленного и пристально устремленного на зрителя взгляда. Общий абрис фигуры рельефно выделяется на темном фоне. Освещена только правая часть лица. Прекрасно переданы красивые, энергичные линии носа и умный, твердый взгляд выделенного светом сверкающего правого глаза.
Мягкий поток света, освещающий нижнюю часть полотна, лепит мощные объемы торса Полесовщика, его сильное левое плечо (правое - в перспективном сокращении). Диагональное направление светового потока совпадает с положением посоха в руках Полесовщика и усиливает ощущение поступательного движения фигуры.
Портрет написан в звонкой гамме. Темно-зеленый фон как бы намекает на лесную чащу - сферу деятельности Полесовщика. Зеленые оттенки преобладают и в серой одежде. Коричневый тон лица оживлен введением оранжевых и киноварных оттенков.
Интересен по проникновенной глубине характеристики портрет - тип «Мина Моисеев», написанный, по-видимому, под воздействием романа Н.Н.Златовратского «Устои». Роман рассказывает о ломке патриархальных устоев в деревне. Художника, видимо, увлек образ героя романа крестьянина Мины Афанасьевича. «Мина Моисеев» Крамского и сметлив и зорок.
Он много претерпел в жизни, но сумел устоять в жизненной борьбе и накопить человеческую мудрость, ясный ум и добрый юмор. В этих портретах нашли свое дальнейшее и углубленное развитие начатые Перовым традиции изображения крестьянства. Крамской показывает крестьян во всей сложности их внутреннего духовного мира, в своеобразии их характеров, выкованных их тяжелой подневольной долей.
Появление этих образов, с их явно выраженным активным волевым началом, облегчило художникам последующих поколений создание образов рабочих и революционеров как представителей ведущих социальных сил современного им общества.
Но уже в 70-х годах возникает и становится главной темой творчества Крамского тема, связанная с судьбами русской интеллигенции. Как и многих его современников, Крамского особенно волновала та роль, которую играла разночинная интеллигенция в утверждении принципов гуманизма и общественного долга перед народом, в осознании глубокой порочности существующего строя.
Поэтому не случайно появление на 2-й Передвижной выставке картины Крамского «Христос в пустыне», в иносказательной форме воплощающей мечты и глубокие философские раздумья художника.
Замысел картины, видимо, вызревал давно.
Еще в 1870 году Крамской писал своему молодому другу, рано умершему пейзажисту Ф.Васильеву, что видит фигуру Христа и весь окружающий его пейзаж отчетливо, как галлюцинацию. Эта отчетливость видения помогает художнику воображаемое представить как реальное. Он изображает рассветный час.
На светло-желтом небе, только внизу тронутом янтарем зари, выделяется темным силуэтом фигура сидящего Христа. Он целиком погружен в мучительные раздумья. Фигура Христа в живописном отношении решена для своего времени смело. Вся она в тени. Но на лице, на сгибе колен, на ступне ноги заметны голубоватые отсветы, в тенях лица - сиреневые. Так смотрится фигура только на пленэре.
Чтобы правдиво передать пейзаж в картине, Крамской дважды ездил в Бахчисарай и Чуфут-Кале, каменистые пейзажи которых казались художнику близкими географическим особенностям Палестины. Это свидетельствует о том, что художник стремился придать воплощению евангельской легенды черты исторической конкретности.
Два раза на протяжении шести лет он писал о том, что выбор героя картины имеет символическое (Крамской даже говорит - иероглифическое) значение. «Это не Христос ...» - отвечает он на письмо В.М.Гаршина. - Это есть выражение моих личных мыслей. Какой момент? Переходный».
«Я вижу ясно, что есть один момент в жизни каждого человека ... когда на него находит раздумье - пойти ли направо или налево ... Расширяя дальше мысль ... я, по собственному опыту ... могу догадываться о той страшной драме, какая и разыгрывалась во время исторических кризисов».
продолжение...
|
