|
Развитие ТПХВ. Понятия народности и национальности в представлении художников-передвижников
В литературе и в литературной критике понимание реалистического образа как типического побеждает значительно раньше, чем в живописи.
Вспомним предисловие Лермонтова к "Герою нашего времени", где поэт прямо говорит о Печорине как об образе типическом.
Но уже в течение 60-80-х годов создание типического образа прочно входит и в круг идейно-эстетических представлений художников-демократов как основная творческая задача.
"Тип и только пока один тип составляет сегодня всю историческую задачу нашего искусства", — говорил Крамской в 1870-х годах. В создании образа-типа передвижники опирались на то истолкование сущности типического, которое было дано современной им передовой философской мыслью, литературной критикой.
Они понимали социальный характер типических образов, в которых должны отражаться, по их убеждению, важнейшие процессы, протекающие в жизни общества. Поступки героя должны быть, по мнению Чернышевского, мотивированы и оправданы в соответствии с его характером и социальной средой.
Выдвигая на первый план идейно-воспитательную роль искусства, передвижники особое значение придавали идее, содержанию. В одном из своих писем Стасову Крамской пишет: "Сначала, давно, я думал формою и только формою, все хотелось понять ее, потом, недавно, сравнительно, начал обращать внимание на краски.
Но и то и другое пока — только средства, которыми следует выражать сумму впечатлений, которая получается от жизни".
"Тут все дело не в красках и холсте, не в скоблении и мазке, — а в достоинстве идеи и концепции!" — говорит Крамской о произведениях великих мастеров прошлого. Точнее, содержание выступает, по его мнению, как формообразующее начало. Общая идея и тема должны подсказать конкретный сюжет, самую сюжетную ситуацию, круг образов, характер и взаимоотношения действующих лиц.
Они диктуют необходимость выбора того или иного композиционного решения, колорита и других средств выразительности.
Вл.Маковский говорил о взаимосвязи формы и содержания следующее: "Одно должно дополнять и поддерживать друг друга, как в дереве корни и листья". Передвижники органически не приемлют заранее заданных изобразительных приемов.
Крамской осуждает наставления профессоров, касающиеся построения композиции, в основе которых лежали отвлеченные канонизированные правила. Для Крамского композиция тем лучше, чем меньше ее замечают (ведь это средство для воплощения замысла, а не самоцель). По мнению передвижников, в картине перед зрителем должна была вставать сама жизнь. Краски, колорит, по мнению Репина, не имели самодовлеющей ценности и самодовлеющего значения.
Колорит должен повышать общее эмоциональное звучание картины.
Наличие серьезного замысла, выбор важной для современности темы, посвященной народной жизни, правдивость и типичность образов — эту совокупность признаков передвижники считали показателем национальности и народности искусства. Понятия народности и национальности в представлении художников-демократов были неразделимы.
Много лет спустя Репин говорил: "Положим, признано считать отличительной чертой русского искусства — реализм и правду, простоту и идейность". К.Савицкий придает национальным чертам большое значение. Покидая Париж, он пишет: "Я лично все более и более убеждаюсь в том, что национальность искусства должна быть и только тогда искусство и действительно, место каждому по стране и по почве, точно так же, как и настоящая оценка ему только дома у себя".
Мясоедов тоже полагал, что "каждому место по стране и по почве". Но он не любил выдвигать "национальность" искусства в качестве лозунга, опасаясь смещения в трактовке этого понятия у передвижников с официальным его пониманием (православие — самодержавие — народность). Необходимым условием национальности искусства он считает правдивое изображение действительности.
"Национализм признаю, как путь обязательный для каждого, поступающего на поприще искусства все растущее требует живых впечатлений, правдивых и осязательных; они и должны лечь фундаментом, но признать национализм, как идеал и его проповедовать, особенно у нас (то есть в России в период царствования Александра III), где все-таки самой национальной нотой будет "гром победы раздавайся", совсем не нужно.
Правда — вот та царская водка, которая разъедает ложь!"
Крамской, как наиболее глубокий мыслитель, ставит проблему о соотношении национального и общечеловеческого начал в искусстве. Он дает правильное решение этого вопроса, полагая, как и Белинский, что искусство, наиболее ярко и сильно выражающее передовые идеи и представления своего времени, оставаясь национальным, приобретает вместе с тем и мировое значение.
"Я стою за национальное искусство, я думаю, что искусство и не может быть никаким иным, как национальным ... а если существует так называемое общечеловеческое искусство, то только в силу того, что оно выразилось нацией, стоявшей впереди общечеловеческого развития. И если когда-нибудь в отдаленном будущем России суждено занять такое положение между народами, то и русское искусство, будучи глубоко национальным, станет общечеловеческим".
Родственные мысли развивал и В. Васнецов в своих письмах Стасову: "Главный тезис моей веры таков: мы тогда только внесли свою лепту в сокровищницу всемирного искусства, когда все силы устремили к развитию своего родного русского искусства, т. е. когда с возможным для нас совершенством и полнотой изобразим и выразим красоту, мощь и смысл наших родных образов — нашей русской природы и человека, нашей настоящей жизни, нашего прошлого, наши грезы, мечты, нашу веру, и сумеем в истинно национальном отразить вечное, непреходящее".
Несомненно, что такое понимание проблемы национального помогло передвижникам избежать национальной ограниченности, содействовало развитию интернациональных связей.
Передвижникам было в высшей степени присуще сознание, что своей творческой деятельностью они выполняют исторический долг перед родиной, перед потомками. Крамской уже на рубеже 1850-х — 1860-х годов восклицает: "Разве ж, в самом деле, век теперешний не есть достояние истории, разве он будет пробелом в ней и мы не будем жить в потомстве? Нет, он будет принадлежать истории, хотя бы ей пришлось сказать о нас, что мы ничего не сделали.
Итак, настоящему художнику предстоит громадный труд: закричать миру громко, во всеуслышание, все то, что скажет о нем история, поставить перед лицом людей зеркало, от которого бы сердце их забило тревогу, и заставить каждого сказать, что он увидит там свой портрет".
Деятельность передвижников в 70-80-х годах была отмечена подлинным внутренним пафосом и творческим горением. Если они боролись за существование Товарищества и шли порой на компромиссы, чтобы сохранить его, то делали это потому, что были глубоко убеждены в полезности и важности своей работы для народа, для родины.
И это искреннее, глубокое убеждение помогало передвижникам нередко становиться выше личных интересов, преодолевать неизбежные трения и разногласия, воспитывать в себе благородные, подлинно человеческие черты.
"Каждый из нас работает вовсю и все в том же честном и святом для искусства направлении", — говорил К. Савицкий уже в старости, веря, как и Максимов, что работа эта — "на благо дорогой родины". Вера в святость и полезность своего дела, ощущение выполняемого высокого долга перед родиной были присущи передвижникам, и особенно — передвижникам старших поколений.
(Текст - Ф.С.Рогинская )
в начало статьи...
|
