|
Николай Ге и историческая живопись в Товариществе
Огромную роль играет здесь режиссерская, точно найденная расстановка действующих лиц. Экспрессивность позы Петра исключительна для своего времени. Направление резко отодвинутого от Алексея стула и обратный ему крутой поворот торса, головы и особенно взгляда к царевичу сообщают движению почти осязаемую динамику. Мы ощущаем предшествующий момент - гневное недовольство Петра ходом допроса (заставившее его энергично отставить стул и отвернуться).
Мы как бы слышим отрывисто заданный вопрос и напряженное ожидание: впиваясь глазами в Алексея, Петр ждет ответа. По напряженному движению кистей рук Петра мы ощущаем, что царевич медлит с ответом.
Ге обладал исключительной зрительной памятью (которую, впрочем, сознательно развивал). Приступая к работе, он посетил Монплезир в Петергофе, в котором Петр производил допрос подозреваемого в измене сына. По памяти Ге тщательно воспроизвел специфические особенности европеизированной обстановки загородного дворца: голландские картины не стенах, мебель, паркет и т.д. Одежда героев тоже исторически достоверна.
В одной из своих критических статей Гаршин пишет о том, что в подлинно исторической картине герои действительно носят свою одежду, живут в ней, а не надели ее для подмостков или для позирования художникам. Это замечание можно всецело отнести к картине «Петр I допрашивает царевича Алексея в Петергофе». Герои Ге как бы сжились со своей одеждой и не замечают ее.
Однако Ге никогда не пленялся лаврами, которые впоследствии стяжали мастера костюмно-обстановочной, салонной академической живописи (например, Якоби). Знание материального окружения человека минувших эпох никогда не закрывало для Ге сущности исторического события, его героев.
Эта картина Ге содержит ряд творческих находок и знаменует большой шаг в развитии художника. Уязвимым в картине можно считать ее колористическое решение - преобладание глухих черных тонов.
В произведениях Ге конца 50-х и в 60-х годах ярко сказалась одна из характерных его черт как живописца - удивительное мастерство в передаче света и, если можно так выразиться, магии света, его стихии. В передаче света колеблющегося, струящегося, сияющего, прозрачного и чистого - в условиях естественных, густого и плотного - в условиях искусственного освещения молодой Ге - подлинный волшебник.
Эта же драгоценная особенность проявилась и в ряде более поздних эскизов и композиций. В картине «Петр I допрашивает царевича Алексея в Петергофе» он делает заметный шаг к тональной живописи, к созданию сложного колористического единства всего произведения, что характерно для картин многих его сотоварищей по объединению.
«Петр I допрашивает царевича Алексея в Петергофе» явилась первой картиной, в которой большие исторические события и их герои как бы вплотную приближены к зрителю и показаны с той естественной и глубокой жизненностью, которая была до сих пор достигнута только в лучших произведениях бытовой живописи.
Исторические картины, созданные Ге в последующие годы, - «Екатерина у гроба императрицы Елизаветы» (1874, Государственная Третьяковская галерея, была показана на 3-й выставке Товарищества), «Пушкин в селе Михайловском» (1875) - не встретили и не могли встретить отклика, равного резонансу картины «Петр I допрашивает царевича Алексея в Петергофе».
Для картины «Пушкин в селе Михайловском» Ге очень тщательно подбирал подготовительный материал, выезжал на место и т.д. Но, по-видимому, он уже внутренне отходил от актуальных общественно-политических вопросов, приближаясь к тому духовному кризису, который определил течение всей его дальнейшей жизни. Картина лишена той внутренней значительности и глубины, которые так свойственны лучшим полотнам Ге.
В 1876 году Ге внезапно навсегда покинул Петербург и поселился на хуторе в Черниговской губернии.
Современники неоднократно задавались вопросом, что заставило Ге бросить художественную деятельность, прервать общение с лучшими людьми своего времени и отдать свою недюжинную энергию сельскому хозяйству. Нельзя согласиться с высказываемым предположением о том, что на этот шаг Ге толкнули материальные невзгоды. У него, несомненно, были возможности достичь материальной обеспеченности.
Но художник опасался, что использование этих возможностей лишит его независимости, будет связано с необходимостью идти на идейные компромиссы, отступления. Жена разделяла эти опасения и поддержала мужа в его решении порвать с Петербургом.
Но в то же время это «бегство» говорит, хотя по-иному и более резко, о том же, что и уход из Товарищества Перова, - о тяжелом внутреннем разладе, о болезненно назревшей потребности по-новому осмыслить свое отношение к действительности.
Перелом в жизни Ге, его душевная драма свидетельствуют о том сильном воздействии, которое оказывали на мировоззрение интеллигенции противоречия периода ломки патриархальных устоев и развития капитализма в России, как остро она реагировала на те тяготы, которые ложились на трудовые слои населения в эти годы.
После некоторого перерыва художник продолжает работать над картинами на евангельские темы. Большое влияние на творчество Ге в этот период оказывает знакомство в 1882 году, а затем и дружба с Л.Н.Толстым. Это влияние сказалось в том, что, болезненно ощущая острые социальные противоречия жизни, Ге видел разрешение этих конфликтов не в активной борьбе, а в проповеди самопожертвования и нравственного самоусовершенствования человека.
С этим связано активное обращение Ге к теме страданий Христа, получившей в его работах последних лет заостренное и крайне экспрессивное выражение. Психологическая глубина образов его ранних произведений сменяется в работах этих лет повышенной экспрессивностью, а порой и болезненной экзальтацией.
Изображение страдания, как бы доведенного до наивысшего предела, обретает порой в его полотнах обнажено физиологические черты («Голгофа», 1893, Государственная Третьяковская галерея, и этюды к ней). Возвращение Ге к евангельским сюжетам уводило его от исканий передвижников, от магистрального пути развития искусства демократического реализма.
Представление о творчестве Ге будет далеко не полным, если мы не скажем о его больших достижениях в портретном искусстве, о целом ряде блестящих портретов, которые он оставил.
Его портрет А.И.Герцена (1867, Государственная Третьяковская галерея) по силе и выпуклости характеристики занимает достойное место в наследии русского портрета второй половины XIX века - это, бесспорно, лучшее из изображений писателя-демократа.
Среди других портретов выдающихся деятелей русской культуры - Л.Н.Толстого, М.Е.Салтыкова-Щедрина, Некрасова и других - наибольшим признанием пользовался портрет Л.Н.Толстого (1884, Государственная Третьяковская галерея), подкупающий жизненностью и достоверностью образа писателя.
продолжение...
|
