|
|
Страница 1
Страница 2
Страница 3
|
|
|
|
|
Разные картины
художников ТПХВ
Бабушкин сад,
Василий Поленов,
1878
Дворик. Зима,
Алексей Саврасов,
1870
|
|
Изобразитель городской жизни Николай Ярошенко
Один из наиболее ярких и своеобразных изобразителей городской жизни в ТПХВ - Николай Александрович Ярошенко (1846-1898). Ярошенко привносит в искусство передвижников свой, особый круг образов. Стремление к детально разработанному сюжету, которое было свойственно большинству сотоварищей Ярошенко, мало свойственно ему. Равнодушен Ярошенко и к бытовым деталям обстановки. Если Вл.Маковский - мастер картины-диалога, то для Ярошенко, скорее, характерна картина-монолог. Почти все его лучшие произведения - однофигурные композиции. В них художник глубже и полнее, чем его сотоварищи, отразил некоторые существенные стороны современной ему действительности. Первым среди русских живописцев он воплотил образ индустриального рабочего; первым запечатлел образы студенческой молодежи 70-х - начала 80-х годов.
Отличительной чертой творчества Ярошенко является стремление воплотить в своих героях лучшие черты современного человека.
Детство Ярошенко прошло на Украине. Он родился в Полтаве, где учился в кадетском корпусе. Отец будущего художника, кадровый офицер, готовил сына к военной карьере*. Отрочество его и ранняя юность прошли, таким образом, в иных условиях, чем у большинства художников-разночинцев. И в дальнейшем биография Ярошенко во многом отлична от жизненного пути его сотоварищей. Около четверти века работал он как военный инженер-артиллерист на Патронном заводе в Петербурге и только в 1892 году вышел в отставку в чине генерал-майора.
Уже в ранней юности Ярошенко сроднился с революционно-демократическими кругами. Жена его была курсисткой, бестужевкой, активной общественницей. Добросовестный и точный, Ярошенко прекрасно выполнял свои служебные обязанности и даже любил их. Но, любя свою профессию, Ярошенко все отчетливее сознавал, что подлинное его призвание - искусство. Первым его учителем был Андриан Маркович Волков, известный своей картиной «Прерванное обручение» (1860, Государственная Третьяковская Галерея). Волков был другом поэта В.С.Курочкина, сотрудника «Искры» и других сатирических журналов, члена «Земли и воли».
Позже, когда Ярошенко посещал вечерние классы Общества поощрения художеств, Крамской с присущей ему тонкостью предвидения заметил дарование молодого офицера. Учитель и друг Репина, Крамской выступает в той же роли и в жизненной судьбе Ярошенко.
В 1867 году Ярошенко поступил вольнослушателем в Академию художеств и прошел курс систематического обучения фактически уже взрослым человеком; овладевал профессиональным мастерством художника почти самостоятельно, работая упорно и настойчиво.
В 1875 году Ярошенко дебютировал на 4-й Передвижной выставке. Годом позже он вступил в члены Товарищества и сразу же был избран в правление. К этому времени Ярошенко становится полноправным и всеми уважаемым деятелем передвижнического движения. Уже с 1874 года на «субботах» в его квартире собирался цвет современной интеллигенции.
По чистоте, цельности и независимости натуры Ярошенко близок Крамскому. Ему свойственно такое же высокое представление о роли художника и значении искусства, как и Крамскому. Из года в год он стоит на страже идейной и творческой целенаправленности Товарищества, глубже многих сотоварищей понимает значение передвижнической деятельности. Недаром Нестеров в своих воспоминаниях называет его «совестью» передвижников8. Со спокойным достоинством держится он на своеобразном допросе в беседе с представителем начальства, обвинявшим его в создании не существующих на самом деле портретов В.Засулич и С.Перовской.
Корректный и тактичный, он умел быть беспощадно прямым. Ему принадлежит ряд обращений к членам Товарищества, всегда обусловленных заботой о том, чтобы оно достойно выполняло свою высокую миссию.
Резко отвергая самодержавный строй, Ярошенко отказывался от заказных портретов великих князей, а в дни, когда царская фамилия осматривала передвижную выставку, не показывался в ее залах. Считая губительной для передового искусства работу в условиях самодержавной России в официальном государственном учреждении, он решительно отказался войти в 1893 году в реформированную Академию, когда большинство передвижников, руководимые заботой о «продлении рода» демократического искусства, сочли необходимым сделать этот шаг.
Будучи тяжело больным, Ярошенко не считает все же возможным мотивировать свой выход в отставку болезнью, так как причина ухода - другая: стремление посвятить последние годы жизни только искусству.
После смерти Крамского именно Ярошенко становится одним из идейных руководителей Товарищества, несет на себе большой груз забот, связанных с этой нелегкой задачей.
Самый значительный период творческой жизни Ярошенко, когда формировалось его мировоззрение, когда он рос как человек и художник, связан с Петербургом, с большим столичным городом. Шестидесятые и даже первая половина 70-х годов для него еще период первоначальных поисков в искусстве. От этих лет остались наброски жанровых сцен и портретные зарисовки (часто в карандаше).
В картине «Невский проспект ночью» (1875) во влажной, хмурой темноте, среди мерцающих отсветов асфальта можно различить несколько женских фигур и «по убогой роскоши наряда» угадать в них сестер Надежды Николаевны, героини проникнутого глубоким гуманизмом одноименного рассказа Гаршина. Недошедшее до нас полотно «Сумерки» (1876) посвящено, судя по отзывам прессы, землекопам - мостовикам. Оно явилось как бы первым подступом Ярошенко к теме, которая найдет вскоре более яркое воплощение в образе Кочегара.
Петербург был центром бюрократической системы самодержавия. Но он был и крупнейшим индустриальным центром, где в 70-х годах насчитывались уже десятки тысяч кадровых пролетариев. Он был и средоточием интеллектуальной жизни страны. Герои Ярошенко - люди именно этого Петербурга, люди города пореформенной, капитализирующейся России. Это прежде всего «Кочегар» (1878, Государственная Третьяковская Галерея), уже упомянутое выше первое в русском искусстве изображение профессионального рабочего. Заводской инженер, Ярошенко ближе чем кто-либо из передвижников соприкасался непосредственно с рабочими, наблюдал их в труде изо дня в день.
Композиция картины простая и строгая. Слегка ссутулившись, кочегар стоит, прислонившись к стене. Красные отблески пылающего огня выхватывают из мрака его лицо, могучую грудь и богатырские руки. Сильная, приземистая фигура - в тени. Освещенные части картины написаны выпукло, все объемы подчеркнуты, видны набухшие вены на обнаженных жилистых руках с огромными кистями. Объемность лепки усиливает ощущение силы и мощи фигуры. Удушающий мрак и жар котельной, озаренной зловещими огненными всполохами, дает почувствовать нечеловеческие, каторжные условия труда рабочего.
продолжение...
|
