На первую страницу   


    Рождение ТПХВ
Первая выставка
Развитие ТПХВ
Идейный облик
Творчество
ТПХВ и общество



Устав ТПХВ
Вступить в ТПХВ
Выставки ТПХВ
Бытовая живопись
Украинское ТПХВ
Бытописатели
Пейзаж в ТПХВ
ТПХВ в 1900-е
Статьи о ТПХВ



Члены ТПХВ:

Архипов А.Е.
Бялыницкий В.
Васильев Ф.А.
Васнецов В.М.
Васнецов А.М.
Ге Николай Н.
Дубовской Н.
Иванов С.В.
Жуковский С.
Каменев Л.Л.
Касаткин Н.А.
Киселев А.А.
Корзухин А.И.
Крамской И.Н.
Куинджи А.И.
Левитан И.И.
Маковский В.Е.
Маковский К.Е.
Максимов В.М.
Малютин С.В.
Мясоедов Г.Г.
Неврев Н.В.
Нестеров М.В.
Остроухов И.
Перов В.Г.
Петровичев П.
Поленов В.Д.
Похитонов И.П.
Прянишников И.
Репин И.Е.
Рябушкин А.
Савицкий К.А.
Саврасов А.К.
Серов В.А.
Степанов А.С.
Суриков В.И.
Туржанский Л.
Шишкин И.И.
Якоби В.И.
Ярошенко Н.

Хочешь увидеть свое имя в этом списке? Легко!


       
  
   

Страница 1
Страница 2
Страница 3
Страница 4

   
 
  
   

Картины Федора
Васильева



Оттепель,
1871


Болото в лесу.
Осень,
1871-1873


Вид на Волге.
Барки,
1870

   
Александра Боткина. Федор Васильев и Павел Третьяков

Вы видите, Павел Михаилович, что я даже посоветовать ничего не могу. Говоря по совести, деньги посылать не следует. Долги его в Ялте, вероятно, могут быть покрыты оставшимися работами и, несмотря на то, все-таки еще останутся. Ей богу, не знаю, как тут быть...».
В тот самый день, 3 апреля 1873 года, когда Крамской писал это письмо, Васильев написал Павлу Михайловичу длинную исповедь: «...надеюсь, что здоровье Веры Николаевны окончательно поправилось. Кстати, ради Бога, Павел Михайлович, напишите мне, верно ли я называю супругу Вашу по имени и отчеству? (Ведь у меня память до такой степени плоха, что я забываю имя моего покойного отца). Очень, очень благодарю Вас за мнение о моей картине, которое Вы высказали; я очень ценю Ваше мнение... Что касается фигур, то я с большой охотой перепишу не только их, но вообще постараюсь придать всему первому плану то, что ему необходимо и чего в нем нет. Но я не м о г написать эту картину так, как мне хотелось, по многим обстоятельствам. Ну уже пошло о картине, так и пусть идет... Каждую картину я пишу не красками, а потом и кровью, каждая кроме мучений мне ничего не доставляет. Это потому, что я ясно вижу, что нужно сделать; но я еще не могу сделать так, как я могу сделать, потому что обстоятельства никогда не позволяли мне быть хозяином моего труда и времени. Это весьма темно и требует объяснения. Вот оно. Я никогда не мог учиться, ибо на ученье нужны деньги, т.е. не собственно на ученье, а на жизнь в это время. Так как я готовых денег не имел, а напротив, имел вместо них - семейство (это капитал небольшой), то и принужден был работать, отложив надежду совершенствоваться на лучшее время. (Я прежде верил, что существует время так себе, простенькое,- а другое хорошее). Постоянно работая для денег, я не мог подвигаться вперед, не мог совершенствовать свою технику в обширном значении этого слова. Я не мог работать над чем-нибудь до тех пор, пока останусь доволен; я должен был работать только до того времени, пока были у меня деньги: вышли деньги - нужно кончать картину. Словом, если я не исписался, даже наоборот, постоянно беру какую-нибудь премию - то этим я обязан не себе - а таланту. Но иметь талант еще очень мало! Нужно при одном таланте иметь другой - талант правильно и в лучшую сторону развиваться. Я уверен, что имею и этот, другой талант, но, как писал уже... обстоятельства сильнее человека!.. Павел Михайлович, поверьте моей совести, я был бы теперь уже хорошим художником!
Положим я добьюсь своей цели даже и при таких обстоятельствах, но это будет гораздо позже. А как трудно, как тяжело добиваться! (Остановить меня может только единственная вещь - болезнь и смерть).
Надеюсь, что Вы не будете шутить над моими откровенными излияниями, хотя они, может, и очень наивны... Устал писать, больше не могу, несмотря на желание.
Будьте здоровы и счастливы настолько, насколько может желать этого искренно Вас уважающий и преданный Вам Ф. Васильев».
Васильев пишет, что он не мог учиться, совершенствоваться. Он учился лишь в рисовальной школе Общества Поощрения Художеств; им руководил Шишкин; в Академию же он только поступил, но начать заниматься там не успел. Но сколько у него видно Икуса, сколько виртуозности, особенно в незаконченных вещах. Репин в своей книге «Далекое близкое», рассказывая о талантливой, обаятельной личности Васильева, говорит, что он усердно посещал Кушелевскую галерею. Павел Михайлович был очарован его талантом. Он с тревогой следил за ухудшением здоровья Васильева и предстоящей потерей его для русского искусства.
23 мая Васильев с величайшим трудом написал Павлу Михайловичу длинное письмо. Если он не писал до сих пор, то причина - болезнь, которая все ухудшалась, так что он теперь едва мог сойти с трех ступенек, чтобы «сесть на воздух». Он жалуется на увертки доктора, на режим, на запрещение работать, на погоду, на дороговизну летних цен: «Я положительно ни о чем теперь не могу даже подумать толково. Зачем я, например, пишу все это? Неужели кому-нибудь приятно читать, как какой-то там безвестный мазилка рвется во все стороны? Ведь это галиматья, ведь это только мне интересна моя болезнь и прочее... Ну не выкину этого письма за окно, знаете почему. Очень трудно писать, а все, что трудно достается, хоть это и плохо, бережется часто больше хорошего... Больше писать не могу нисколько - боль в боку и в спине. Поклон супруге.
Ваш Васильев».

Это его последнее письмо. Чем успокоить? Чем утешить?
Павел Михайлович кончает письмо от 16 июля: «Крепко обнимаю Вас, добрейший Федор Александрович, и ничего так не желаю, как увидеть Вас в полном здоровье и в славе. Потому что будете здоровы - пойдете так далеко, как, может быть, не ожидаете».
А 1 августа 1873 года Крамской пишет Павлу Михайловичу, что Васильев уже шесть месяцев не работает, ему нужна тысяча Рублей. Крамской предлагает вместе с Шишкиным свое поручительство. «Грустно мне очень,- пишет он,- и русская школа теряет в нем гениального мальчика; я так думаю, не знаю много ли будет у меня единомышленников, но я в этом убежден». Павел Михайлович отвечает 8 августа: «После нашего свидания в Кунцеве я послал Васильеву 100 рублей... Я решился посылать ему по 100 рублей в месяц; не получая известия, я полагал, что его уже нет и все ждал услыхать эту несчастную весть. Но слава богу я пока он еще жив, будем надеяться, не совершится ли чудо и нам не придется преждевременно схоронить его. В значении его для искусства я с Вами вполне согласен, да, кажется, и никто не может не согласиться.- Вы мне не пишете, как следует выслать 1000 рублей, сразу или по частям. Для меня все равно, но я боялся зараз послать деньги, зная, какой плохой экономист был Васильев здоровым, а теперь тем более».
11 августа Крамской просит, чтобы Павел Михайлович выслал 700 рублей на имя Клеопина, которого Крамской просил не допустить расхищения рисунков, этюдов и картин Васильева, в виду объявленной доктором близкой катастрофы, и помочь матери Васильева, если можно, собрать все заранее и выслать в Петербург.
Павел Михайлович извещает Васильева, что послал ему триста рублей с знакомым и прибавляет: «Дай бог, дорогой наш Федор Александрович,- чтобы здоровье Ваше поправилось и Вы скорее принялись бы за работу. Крепко от души желаю Вам этого». Но, конечно, в выздоровление верить уже нельзя было.

продолжение...



   Извините художников за рекламу:
  » 


www.tphv.ru, 1869-2016. Товарищество художников - передвижников. Для контактов - info (a) tphv(dot)ru